О таком явлении, как научная экспедиция

Осенний вечер на Узундаре

Впервые я попала в экспедицию в 1988 году, на практике первого курса Ташкентского Государственного университета. С тех пор прошло много лет, и как археолог за эти годы я побывала во многих экспедициях, и о ещё большем количестве их я знаю. И этот опыт породил несколько аксиом — они, как правило, не оспариваются.

Научная экспедиция — это всегда хорошо, это то, что всех увлекает и манит, это то, к чему страстно и усердно готовятся, то чему предаются всей душой, то, чем на ура делятся с друзьями и знакомыми, листая бесчисленные фотографии.
Экспедиция — это то, что моментально обрастает своими историями, шутками, сленгом и, конечно, то, по чему ностальгируют все.

Почему так случается, что очень разные люди с разными несовершенствами, отягощениями, влиянием не самых альтруистичных современников — попадая в экспедицию, внезапно ощущают иную атмосферу и становятся — так или иначе — несколько другими? Конечно, многое в каждой конкретной экспедиции зависит от её начальника, но каков бы ни был субъективный окрас экспедиции, неизменным остается несколько факторов, достаточных для того, чтобы люди хотели вернуться в неё:

1. У каждой научной экспедиции своя высокая и благородная цель, значимость которой никем, в том числе обществом, не оспаривается. В советское время каждый начальник экспедиции получал письмо от имени директора своего научного учреждения, адресованное к администрации региона, где проводятся научные изыскания, с просьбой — оказывать всемерное содействие работе научной экспедиции. И это действовало. Сейчас, во времена дикого капитализма, это действует скорее как исключение на уровне администраций, и намного чаще — на уровне помощи и содействия отдельных людей.
Каждый участник экспедиции, какую бы он работу не выполнял, хорошо понимает, что она необходима и направлена по большому счёту во благо всех людей. Археологическая экспедиция, помимо добычи научных знаний, возвращает из небытия историю конкретных людей, семей, племен, деревень, городов, народов и государств, живших до нас. Это придает особое содержание в осмыслении и личной сопричастности к результатам работы экспедиции, усиливая момент служения людям через пополнение и обогащение исторической памяти.

2. Научная экспедиция имеет свою экономическую основу, рассчитанную на весь состав и всех участников — это бюджет экспедиции на конкретный срок, с конкретным запасом продуктов питания и воды, оборудования для жизни и работы и т.д. Участникам экспедиции приходится думать об экономике лишь в здоровом ключе: как достать для всех добавки в меню (посредством охоты или чаще сбора ягод, трав, грибов); как лучше соорудить место для сборов всех под навесом или укрытием от дождя и ветра; как уменьшить шум генератора и так далее — такая работа, которую все воспринимают за удовольствие.

Совместно решается — как наиболее правильно и экономично расходовать имеющиеся у экспедиции продовольственные запасы и другие материальные ресурсы. Каждый отдельный человек в экспедиции на время её действия практически полностью отключен от забот по добыче денег, пропитания и содержания своей семьи, своего имущества и прочая, и прочая.
Отсутствие «городской» экономики выводит сообщество экспедиции из капиталистических производственных взаимоотношений вообще — с их агрессивной конкуренцией, тайнами и закрытостью. Вопрос заработка, как правило, не стоит для большинства участников, а для руководителей выведен за рамки задач и успехов экспедиции, то есть не привязан к ним непосредственно.

3. Такая стихийная — условно говоря, «социалистическая» — экономическая основа рождает и соответствующие отношения: принципиальную открытость получаемых результатов и разделение всеми радости от новых находок и успехов всех на конкретных участках. Последнее только подстёгивает интерес и желание работать продуктивнее.

Срабатывают самые здоровые мотивации в коллективе, содружество, соревновательный дух. Ибо любой успех отдельного человека разделяется на весь коллектив экспедиции, и по большому счету лучше реализует главную цель и содержание экспедиции – добычу научных знаний и служение людям.

4. Научные экспедиции – это жизнь в полевых условиях, или, в крайнем случае, в сельском поселении, где основное время, тем не менее, проходит в выполнении основных задач экспедиции на природе. Режим дня экспедиции, как правило, согласуется с природными циклами восхода, заката, полуденного зноя, и соответственно — находится в наибольшей гармонии с природным биоритмом.

Каждый участник, ведя основную свою работу, наполняется не только общением и созерцанием природы (как турист), но и активно её использует для практических нужд экспедиции, тем самым не только восполняя свои эстетические запросы, но и открывая новые грани и качества местности, флоры и фауны. Проникновение и личная привязанность к местности, где приходится работать, происходит тем больше, чем больше времени приходится на ней быть и чем более сложные задачи приходится здесь решать. Для археологов это общение с природой наполняется дополнительной и важнейшей информацией о жизни людей, исследуемых археологических памятников.

5. Особая экономика, где распределение продуктов питания ведется вне зависимости от рода занятия и статуса человека, рассчитанная на всех поровну; высокая цель экспедиции, осознаваемая каждым участником; отсутствие «городских» буржуазных стереотипов социальных взаимоотношений, имущественного ценза, научного статуса, социального положения и других проявлений современного общества – всё это вместе складывает уникальную среду, где человек ценится в первую очередь за свои человеческие качества и умение в труде, а не за регалии и звания. А так как в экспедициях люди, как правило, лишены или сильно ограничены в средствах телекоммуникации (телевидение, радио, интернет), то они много общаются.

В экспедиции люди максимально реализуют важнейшее качество своей социальной природы — общение и установление самых главных в жизни связей: дружбы, любви, сотрудничества и сотворчества.

6. Конечно, масса «подводных камней» и оговорок придёт на ум тем, кто вспомнит свои экспедиции. Но даже их наличие не отменяет основного тренда: именно в научной экспедиции человек ощущает равенство и братство, чувствует наибольшую наполненность жизни, максимальную свободу мысли, в том числе научной, наибольшую производительность труда и самоотдачу, и всё это среди красы живой природы.