Вилис Лацис. К новому берегу

Роман советского латышского писателя Вилиса Лациса «К новому берегу» я прочёл по предложению товарища, в рамках подготовки к семинарам, которые проводятся нашей ячейкой. Хочется надеяться, конечно, что со временем эти семинары будут собирать бОльшую аудиторию, образуя со временем настоящий марксистский кружок.

Это заметка-рефлексия, не только о романе, но и о его восприятии.

В первую очередь хочу отметить — что приходит мне на ум, когда прикасаюсь к культуре советской Прибалтики.

Помню, как нам в 5 классе средней школы города Баку классная руководительница говорила, что какая-то прибалтийская республика вышла из состава СССР. «Ну что же, обойдёмся и без неё», – заключила она. Просто поразительно, как всего несколько месяцев спустя она же нам объясняла значение распада СССР. Эта фальшь взрослых в то смутное время, опасливые слова в поезде: «Может быть, ещё партия вернётся…» — врезались мне в память на всю жизнь, только тогда я не имел возможность это чётко выразить. Да и сейчас страшновато писать то, о чём молчал. О богатеньком сынке, например, который мог ходить на уроке по классу, и никто не смел сказать ему ни слова. Он хвастался телефоном «Моторола», которого никто больше в классе себе позволить не мог, другими игрушками. О том, как такие дети относились к таким, как я, у родителей которых нет денег ни на турецкий батон, ни на бутерброд с колбасой: ты урус (русский), и отец твой — нищий. Пару лет назад русская одноклассница, бывшая отличница, мне писала: тому богатенькому сынку всегда было плевать на класс, хотя его почитали как лидера, и неприятно вообще его вспоминать, тем более в свете того, каков он теперь.

Также вспоминается прочитанная в детстве (примерно в 3 классе) книга эстонского писателя Хольгера Пукка «Зелёные маски», о ребятах из эстонской школы, которые боролись с живодёрами. Они появлялись в зелёных масках и писали где-то живодёрам метки «ВП» – враг природы. Очень хотелось в чём-то таком участвовать.

Прибалтика вошла в СССР последней и вышла первой. Сейчас Прибалтика в очередной раз обращается к странам НАТО с просьбой стянуть войска против России. Идёт спор о том, ввозить или нет малька рыбы из Прибалтики в Россию в связи с санкциями (я ихтиолог и занимаюсь молодью рыб). А вот Австрия закрывает посольства в странах Балтии — с целью экономии, ради стран более важных. Помню и о преследовании в этих странах за коммунистические символы, и как чествуют в Эстонии ветеранов войск СС, и как шипят о приравнивании коммунизма к фашизму. Всё это заставляет обратить внимание на страны Прибалтики. Кажется, что где-то там — разгадка зловещей тайны гибели Советского Союза…

Теперь, собственно, к роману Вилиса Лациса. Жизнь героев произведения показана на фоне исторической эпопеи. Роман разделён на 2 части. Первая часть начинается с описания трагедии крестьянства в буржуазной Латвии (до фашистского переворота) и завершается с окончанием Великой Отечественной Войны. Вторая часть написана в стиле социалистического реализма, насыщена красивыми картинами борьбы за новый мир в послевоенной Латвии.

В первой части хорошо показана структура классовых противоречий — начиная с того, как поворачиваются шестерёнки классового механизма на международном уровне, и завершая уровнем семьи. Да, эксплуататоры и эксплуатируемые могут существовать в пределах одной семьи, и в наше время это наблюдается сплошь и рядом. Ну, а разговоры не смирившихся с потерей богатства эксплуататоров, превратившихся в советское время в бандитов и вредителей, о надежде на помощь со стороны США, об атомной бомбе, о радиостанциях «Голос Америки» и «БиБиСи» — помогают спроецировать поворот шестерёнок на наше время. Ещё со времён Вилиса Лациса западный империализм вёл классовую борьбу с СССР, и он победил.

Также показана позиция обывателя. Да, нужно учиться видеть, как учил дедушка Ленин, за каждым высказыванием: политическим, философским, религиозным — интересы тех или иных классов, чтобы не стать наивненькими жертвами обмана и самообмана. Ведь совершенно очевидно, что дело не в том, что люди в России ныне осознанно поддерживают либеральную идеологию. Чаще всего их буржуазные высказывания обязаны отнюдь не осмысленной реакции на устройство общества, а преследуют совсем иные цели. Это может быть конформизм, желание что-то сказать, чтобы блеснуть в компании, сухой расчёт, разные причины, но всегда за этим стоит классовое давление при помощи атомной бомбы, танка, автомата, за которыми — капитал. Ведь ясно, что обыватель сегодня вешает в административных кабинетах портреты Путина, а завтра, если Партия вернётся, будут снова портреты Ленина… История же учит, что всё меняется в один час, и обыватель всегда выберет символ по приказу горячего оружия.

Описания тюремной жизни большевика Яна Лидума в первой части романа показывает силу коммунистов в те времена. Оказавшись в тюрьме, коммунист после проверки на вшивость попадал в окружение коллектива, приучался к режиму дня, получал литературу и газеты с воли, учился. Если Партия постановляла начать в тюрьмах голодовку, эхо раздавалось по всей Латвии. К голодовке политических заключённых присоединялись некоторые уголовные заключённые. Ярко описано, как голодал Ян Лидум в момент, когда уже не осталось никаких иных чувств: стоять до последнего за идею, за мечту, за будущее для потомков! Только фанатик или человек недалёкий, — об этом писал Вилис Лацис, — мог надеяться противостоять такой силе. Где мы ныне наблюдаем коммунистическую партию подобной силы? Почему столь мощный и разветвлённый коллектив не устоял под напором карьеристов, которые с последних лет СССР и поныне у власти? Нынешняя раздробленность левых — не свидетельство ли того, что теоретические ответы на эти вопросы неизвестны по сей день?

Показана и трагедия образования: как относились к детям бедных родителей в школах буржуазной Латвии, как они были вынуждены, даже имея талант, рано бросать учёбу, чтобы заработать на хлеб. И высокомерие буржуазной молодёжи, состоящей в молодёжных объединениях, называвшей себя «молодыми волками».  И какие волки из них получались, когда они становились айзсаргами, и кем они стали при советской власти, живя бандами в лесу.

Конечно, мне, человеку, прожившему большую часть жизни в буржуазном обществе, эпические описания подвигов советских солдат во времена Великой Отечественной Войны от Вилиса Лациса кажутся чем-то нереальным: что-то вроде переведённых в мультипликационный формат сцен из кино. Равно как кажутся нереальными сцены из жизни при социализме, напоминающие мечты Ивана Ефремова. В смысле социального развития мы отброшены далеко назад, быть может, во времена первых марксистских кружков. Когда я учился в школе, одноклассники слушали музыку в стиле рэп. Когда я работал в школе учителем, ученики также слушали музыку в стиле рэп. Кажется, даже культура застыла на месте после распада СССР. Но образы революционеров, живших в буржуазной Латвии до фашистского переворота представляются реальными. Это романтический образ большевика Яна Лидума и его сестры Ильзы, пошедшей по стопам брата. Возможно, в образ последней Вилис Лацис вложил образ той, кого когда-то любил. Нет вот только Партии большевиков…

По прочтению романа я поинтересовался биографией писателя. Выяснилось, что именно Вилис Лацис внёс в 1940 году предложение о присоединении Латвии к СССР (этот эпизод латышской истории, как его восприняли коммунисты, ярко описан в романе), и долгое время Вилис Лацис возглавлял коммунистическую Латвию, был самым печатаемым писателем в республике. Самый известный роман писателя — «Сын рыбака».

Что же теперь? Кажется, буржуазия празднует триумфальный бал по планете. Ей удалось даже ввести понятийный аппарат, обрезающий сознание, подобно новоязу из печально известного романа Оруэлла. Правда, у неё вечно что-то не получается. Так мы наблюдали обострение классовой борьбы на Донбассе (хотя даже там вопрос сознательно немногими ставился как классовый), и увидели, как проглядывают через тьму бессознательного всё те же шестерёнки… История — штука непростая. Ошибки родителей передаются потомкам. Сознательное переходит в бессознательное и наоборот. Классы могут осознать свой путь, но может случиться и обратное: забывается изначальный смысл сознательно начатых путей. И вот потомки повторяют за родителями, которые повторили за своими родителями то, значение чего не поняли и не видят более классовый смысл высказываний. Можно выразиться и так, что карма формируется из суммы поступков индивидуумов и реализуется на протяжении поколений.

Мы будем верить в торжество разума, в силу просвещения, в то, что однажды массы осознают карту своей судьбы и всячески способствовать приближению этого момента. И именно поэтому нам следует чаще обращаться к сокровищнице советской литературы, бережно хранить её образы в своей памяти, как герои романа Брэдбери «451 градус по Фаренгейту» и передавать, передавать, передавать, как эстафету, дальше.