Музыка света и тьмы

В позапрошлую среду, 11 ноября, мы с Дашей были в филармонии, на концерте камерного оркестра. Концерт назывался «Музыка света и тьмы», причём «музыка света» была в первом отделении, а «музыка тьмы» — во втором. «Тьма» впечатлила сильнее — были и арии (Мефистофель, Далила, Кармен), и луч света (симфония Баха «Воздух»), и особенно впечатлившие меня трагические симфонии.

Одна из них — «Танго смерти», написанное британским композитором Карлом Дженкинсом в 1995 году, посвящённое ужасам Яновского концлагеря подо Львовом.

Во время пыток, истязаний и расстрелов всегда играла музыка. Во время повешения оркестру приказывали исполнять танго, во время пыток — фокстрот, а иногда вечером оркестрантов заставляли играть под окнами начальника лагеря по несколько часов кряду. Фото оркестрантов было одним из обвинительных документов на Нюрнбергском процессе.

Вот что пишет об этом генерал-майор юстиции М. Токарев в очерке «В замкнутом круге»

И расстрелы стали производиться под траурные звуки оркестра. Изо дня в день, из месяца в месяц в течение двух лет подряд.
Нет возможности описывать подробности массовых убийств. Для этого потребовалось бы написать целую книгу. Сошлемся только на то, что за два года в лагере было загублено более 200 тысяч человеческих жизней.
В тяжелую, тоскливую мелодию, которую исполнял оркестр, врывались резкие пулеметные очереди: «Та-та-та… та-та-та…»
Падали люди — появлялась новая партия. Снова «танго смерти», снова «та-та-та»…

Неотвратимое возмездие: По материалам судебных процессов над изменниками Родины, фашистскими палачами и агентами империалистических разведок

Другая глубоко прочувствованная симфония — часть концерта для скрипки с оркестром «Армения-88» композитора Александра Арутюняна. Музыка была написана в память о жертвах Спитакского землетрясения. Оно произошло в год моего рождения, я читал о нём ещё в детстве, даже не помню, откуда у меня появился тот журнал «Костёр» (1989 г., номер 04, страница 14). Мама сейчас говорит, что точно выписывала журнал, но про конкретный номер никто не вспомнил. А я, когда слушал музыку Арутюняна, сразу вспомнил детские слова про то, что всё разрушилось…

…когда исполнилось десять лет с момента трагедии, мы побывали в Спитаке и посмотрели на нынешнее его убогое состояние. Армяне понимают, что с распадом Союза они потеряли больше, чем кто-либо другой. В одночасье рухнула союзная программа по восстановлению разрушенных стихией Спитака, Ленинакана, Ахурянского района. Сейчас они достраивают то, что строили Россия и иные республики СССР.

Николай Дмитриевич Тараканов: Судьба героя Чернобыля и Спитака

Отдельно хочется остановиться на самом концерте. На нём не было концертмейстера — весь вечер вёл сам дирижёр, он же солист-скрипач, народный артист Татарстана Рустем Абязов. Он перед каждым произведением давал эпиграф, стихотворный или в прозе, но всегда настраивающий, задающий мысль, вдохновение.
Чтобы научиться так говорить, нужно относиться к ораторству как к искусству, наравне с умением петь или играть на сложном музыкальном инструменте. Я помню, как мы вместе со старой ячейкой занимались музыкой, устраивали свои концерты… Но мы не посещали «чужих» концертов, не ориентировались на живые примеры для подражания.

Такие походы на концерты, спектакли, в кино не только полезны для эмоционального и интеллектуального развития. Разговоры, которые мы ведём после — помогают глубже понять друг друга, наше понимание одних и тех же вещей. На таких мероприятиях надо собираться большим товарищеским коллективом! Однозначно!