Горький

Со школы у меня остался образ Горького как некоего кроткого доброго интеллигента с висячими усами, жалеющего людей.

Но после серьёзного знакомства с Антоном Семёновичем Макаренко, с созданной им колонией, в которой бывшие малолетние преступники сами (!) перековывали себя в достойных личностей, этот образ пошатнулся. Потому что деятельный Макаренко очень высоко ставил Горького, его именем он назвал колонию.

Я ударился в чтение автобиографии Горького — «Детство», «В людях», «Мои университеты» — и вдруг вместо романтичного интеллигента передо мной оказался серьёзный хмурый парень, внимательный и упорный. Вид его грубоват, но взгляд открытый. Он успел повидать немало страшного и мерзкого. Мутная, мрачная, шатающаяся от постылой отупелости до дикого шального угара, жизнь российских низов конца XIX века прошлась по его шкуре, оставила свой недобрый отпечаток. Но находились и в такой жизни хорошие люди. Которые помогали и согревали, которые расшевеливали и давали надежду на лучшее. Которые иногда своими поступками потрясали парня, не давая душе его погрузиться в отупелый водоворот нерадостной однообразной жизни.

Горький был человеком «из народа», из низов. Его гуманизм взят не из книг, он вырабатывался как инструмент для выживания. Горький был не случаен, он был удивительно закономерен, он был результатом мыслей и чаяний своих современников, которые он впитал в себя, соединил и выдал чёткими целостными образами, убирая муть и иллюзии, внося ясность.

Жизнь шла тяжело. В полуфеодальном обществе Российской империи нарастал жестокий кризис. Царили расслоение, бесправие, голод. Пережитки крепостного гнёта причудливо переплелись с голодной отчуждённой свободой нарастающего капитализма. Сводящая с ума роскошь — на одном полюсе общества, и сводящая с ума нищета — на другом.

Нарастающие противоречия вызывали брожение умов, неспокойствие. Это был ответ человеческого общества на ситуацию, на происходящее. Бурлит внутри — вскипает пена, появляются неспокойные люди, ищущие правды, ищущие другой, более радостной жизни, не принимающие то, как всё идёт. Многие из них ломались, гнулись. Но было и так, что соотношения обстоятельств человека давили, но не раздавили — помогали хорошие люди, везение или что-то ещё — и человек выходит глубоко почувствовав противоречия жизни, но не сломавшись; и действует, борется с недугами людей. Одним из таких людей был Алексей Пешков, которого мы знаем как Максим Горький.

Его оружием стали его книги — о жизни и о главном в ней, о проблемах и о том, как их решали, о людях — разных, счастливых и несчастных, вредных и полезных, падающих, встающих, действующих. Но особенно — о таких, на ком держится человеческое общество, пока оно живо. О тех, кто старается жить по-человечески в любых условиях, выходить с достоинством из любых поворотов. Кто не отворачивается от неприглядной правды и ищет решение проблем. Те, кто верит в возможность счастливой жизни людей здесь, в нашем же мире и в нашей же жизни — и верит деятельно, руками своими строя эту счастливую жизнь.