Монгол Салхи — Ветер Монголии. Первая часть

Улан-Батор встретил посадку дождем, свежим не знакомым мне воздухом, но открывающим легкие. Пограничный контроль напомнил Ташкент, но с преобладанием девушек на подбор с игривой раскосостью глаз, направленных внешним краем высоко вверх. Без лишних вопросов, только уведомив, что у нас уже известно место проживания, они любезно пригласили в свою страну. На выходе сразу, справа, открывается горная гряда Богд, с густой растительностью и плывущими кудрявыми облаками. Слева — микрорайон в девятиэтажках советского времени, прямо на парковке — ЛендКруизеровское ассорти на все виды мастей и минивэны с легковушками на любой вкус.
Дорога с аэропорта высажена молодыми елями по обе стороны дороги. Идёт быстрыми темпами строительство новых жилых домов вдоль той же дороги. Строят Китайцы. Население города и его пригородов — 1,5 мили , остальные — 2 мили. Живут по областям (Аймак- область) страны. В Китай и в Россию монголы едут без визы, а китайцы в Монголию по визе. Грамотно выбрано 🙂 Чисто вокруг, раннее утро, идёт уборка улиц, огорожены лентой молодые деревья. Центр города уже начался после 15-ой минуты езды от аэропорта, среди трёх- и четырёхэтажных домов строятся и стоят новые высотные деловые центры. В старых кварталах,  несмотря на возраст дорог и тротуаров  — чисто, ухоженно, бывают лужи после дождя, но это естественно, и на следующий день уже сухо.

Первое утро в Улан-Баторе

Закат в Улан-Баторе

                    Вечер во дворе где мы жили до пленэра
Мемориал в честь Чингиз-Хана

Первое знакомство с Улан Батором. Город складывается из разных архитектурных стилей: есть сталинского периода (или Чойболсановского периода), есть кварталы девятиэтажек знакомые нам, но есть жилые дома как в Термезе и в Ташкенте. Восточная часть города планируется и строится вокруг современных торговых центров, и архитектура там схожа с южно-корейскими и китайскими жилыми новостройками. У жителей города уважение к спокойному, сдержанному внимательному общению, говор выразительный, но не кричащий, и сами жители без суеты. Как я писал выше, есть в центре и по районам города устаревшие тротуары, дворы, дома, но нет мусора. Стоят аккуратные детские площадки. Наблюдая детей в магазинах, в музее, во дворе за игрой мы не замечали за ними капризов или требования повышенного внимания к себе от родителей. Торговля начинается в городе после 9 часов, но уже в 6 люди стоят на остановках,  отправляясь на работу. В целом люди не хвастаются своим материальным уровнем, есть разница, и она заметна на жителях, но нет кичащихся а-ля богатых. На дорогах довольно частое явление — высокого класса авто (любят большие внедорожники), но за рулем будет чаще встречаться или пастух со степей или городской зажиточный слой. По дороге от Улан Батора в сторону Аймака Баянонгор, возле юрт,  частое явление — крузеры 100-ки или Прадо, или Лексусы и плюс мотоциклы. В Гоби — реже большие внедорожники, чаще мини-грузовики и мотоциклы.

Наш Гобийский коллектив

Старт

Люди в нашем окружении были в основном художники, городские жители. Но вырвавшись из города, дух кочевников в них берет своё 🙂 — под утверждающее слово «Ца»  мы каждое утро погружались в буханки и до вечера гнали их на новое место стоянки. А вечером, как полагается — пир, рассказы и, конечно, песни. Завораживает пение, когда все садятся вместе, и женщины и мужчины, даже если они не знакомы друг с другом и в первые встретились, их начинает объединять хоровое пение. Народный фольклор рождает песни о красивой земле, свободном ветре, бескрайней степи и открытых сердцем людях. Эти песни отражают связь всех монголов (даже тех, кто из Китая) . В нескольких таких вечерах под гроздьями звёзд, млечным путём и ветром Гоби, каждый из участников монгольской группы поднимал по очереди песню. Создавалось ощущение родового общества, когда ничего не объявляя заранее из тишины открывался голос, и ты притягивался к длинноволновому ритму степи. Один поднимал повествование пением и остальные продолжали разворачивать мелодичный рассказ, начинался хор. Удивительно, что никто не фальшивит, а дополняет друг друга .

Абоо

Запах в юртах — топленное молоко, баранина и хитрая монгольская водка (спирт из перегонки козьего молока) . По традиции одну чашу (кратер среднего размера)  нужно выпить в знак уважения принимающей стороны. Я не мог оставить весь коллектив без четырёх тостов за пережитое и за женщин красавиц, окружавших нас . Старшая хозяйка юрты уже утром, когда я возвратился к памяти с улыбкой, спросила, как мне хитрая монгольская водка….
В Гоби юрты встречаются редко, местами за 100 км не будет ни юрт, ни колодцев, а уже в обратный путь с крайней нашей точки аж через 200 км появилась вдалеке следующая юрта.
В одном из наших переходов, уже в пустыне, у нас сломалось на одной из буханок крепление кардана к заднему редуктору. Чиниться надо было на ходу. Наш водитель Саго, хорошо знающий места, знал, что недалёко есть прииск серебра, и там есть у них сварочный аппарат. Часа 3 мы ждали их возвращение в тени скалы. Починенные отправились дальше, надо было пополнять запасы воды. Немного заплутав, уже к закату каменисто-скалистая пустыня резко прервалась зелёными лугами и бурыми остроконечными вершинами, стоящими посреди этого белоснежными двумя юртами и, конечно, колодцем с вкусной водой из глубокой скважины.

Так перегоняется хитрая Монгольская водка

Лакомство в степях Гоби: дикий лук

Колодцы, юрты и кочевье пастухов идёт по расположенным скважинам, которые ещё при социализме пробурили. Глубокие колодцы оснащены генератором и насосом. Там, где колодец ближе к поверхности, то стоит рычаг с привязанным резиновым ведром. Расстояния от юрты до другой юрты по мере углубления в Гоби растягиваются на большие промежутки. Углубляясь в пустыню, где уже нет естественных пастбищ, колодцы не встречаются.

Аюнбат — женщина из Гоби, показавшая нам дорогу в ущелье красных скал. Живёт в Гоби с двумя дочерьми и большим хозяйством верблюдов, коз и овец . Наша команда из 30 человек немного заблудилась, и к юртам мы подъехали аж на закате, с ее разрешения мы разбили лагерь по близости юрт. На холодном вечернем, пробивающим до косточек ветру и контрастным, с переходом с туркизово в красное, закатом, двое дочерей на спортивных мотоциклах пригоняли с пастбищ верблюдов и коз, собирая их на ночлег. Аюнбат общалась с председателем союза художников и время от времени вела рукой, как будто объясняя географически место, куда мы прибыли. Ночь была самая холодная. 6 утра,  девушки уже вовсю занимались довольно нелегкой работой распределения воды каждому виду животных. Мы сели делать зарисовки, по утру руки застывали от свежести воздуха, даже лучи восхода не согревали их. Аюнбат варила во второй юрте заквас из козьего молока, что распространяло вокруг древний запах возможного жилища родового строя. Мы собрали лагерь к 9 утра. Нам нужно было попасть в красный каньон (Хермен Цав), где мы планировали делать этюды. Водитель Саго знал дорогу, но она была чуть длиннее. Аюнбат закончила дела по хозяйству и предложила вывести нас напрямик. Мы выстроились в колонну,  повелительница центрального Гоби ловко оседлала мотоцикл и повела нас по полям, усеянного диким луком (лакомое явство прирученных животных) . Прыгая через кочки, лихо помчалась она впереди нашей колонны из шести машин и вывела нас на колею, с которой уже был виден каньон. На этом же месте уже резко закончился тот оазис, на котором одиноко, но тепло стояли две юрты Аюнбат.

Аюнбат
Саго и Аюнбат определяю короткий марщрут
По коням
Железный конь-друг пастухов
Хермен Цав — Красное Ущелие

Саго наш водитель. Честно говоря, дорог в Монголии нет. К примеру, с Улан Батора до Баянонгора (областной центр) идёт дорога в одну полосу, в обе стороны и чередуется асфальт -грунтовка, а иногда — съезды в степь и возврат опять на дорогу. Но после областного центра  дороги заканчиваются вообще. Только через степь и через каменистую пустыню по колеям, проложенных автомобилями — и так аж до границы с Китаем. Колеи уходят влево, вправо, пересекаются между собой. Саго — водитель, который вёл караван на головной буханке, знающий места и с верным чутьем проводника верно выводил нас на нужный маршрут. Жители маленьких посёлков так и передвигаются по известным им колеям степи.

Наш головной водитель Саго. Мы мчались по степи на его Уазе.
Перед возвращением из пустыни
Руководительница пленэра Ганчимек в раздумии 
Первая юрта на выходе из пустыни. Мы полные жажды

Возвращение из пустыни прошло с блужданием и поиском дороги. Речушка, струящаяся по пустыне, неожиданно создавала оазис, но вода была не пригодная для питья,  и с очень минимальным запасом воды мы выдвинулись дальше, преодолев песчаный обрыв, двинулись искать выход в степи и горы. За 50 км до населенного пункта, находящегося на окраине пустыни Гоби, у нас в трёх буханках из четырёх заканчивался бензин. Хорошо, что уже к посёлку шёл спуск, мы смогли на нейтралке добраться до окраины, где у встречной такой же буханки разделили бензин и дотянули до заправки. Правда, в посёлке ещё пришлось вызывать из дома ключника заправки, после 6 вечера выключают колонки.

Марина
Прием в юрте на высоком уровне

Это письмо — первые путевые заметки и простите, что я немного перескакиваю по хронологии.
По дороге, уже возвращаясь в Улан Батор, за 300 км от него один из участников пленера — Ариунболд маленький (есть ещё большой) пригласил нас в юрту своего отца пастуха и также в свою юрту. Мы свернули с трассы и углубились в хромово-зеленую степь на горизонте, окаймленную туркизово, индиговыми горами. Традиционно отец и мать художника угощали нас айраком (кумыс) и Хорхором (козлёнок запечённый в своей шкуре с раскалёнными чёрными камнями, положенными во внутрь). До этого в других юртах нас также угощали Хорхором, но в современном исполнении, с теми же чёрными камнями, уложенным вместе с мясом в алюминиевый бидон. А тут все по традиции — в настоящей шкуре.

Продолжение следует!

Автор Слава Ильяев 21 Articles
НКК "Восток"

Оставьте первый комментарий

Оставить комментарий