Повесть Владимира Малова «Я – шерристянин» (1973)

С неделю назад решил я перечитать научно-фантастическую повесть Владимира Малова «Я – шерристянин». Меня познакомил с ней папа, когда я болел перитонитом (тяжёлой формой аппендицита), после окончания 1-го класса средней школы. Потом я, кажется, разок читал её самостоятельно. Мне захотелось встретиться со своим детством, как это я уже делал почти 3 с половиной года назад с романом Виктора Невинского «Под одним солнцем».

Будучи взрослым, конечно, всё воспринимаешь иначе. Воспоминаниями о той повести у меня осталось лишь колесо обозрения, парень, который романтично встречался с девушкой и казался в детстве мне чрезвычайно взрослым, а также  – центральный момент сюжета: в человека вселился инопланетянин, с целью научного эксперимента. Это последнее вызывало неприятные чувства: человек перестал быть самим собой, в него вселился инопланетянин, хотелось, чтобы поскорее это всё закончилось. Страшновато, в общем. Теперь я читал повесть про какого-то пацана, учащегося физкультурного техникума и понимал, что повесть пропагандирует воспитание из себя человека-хозяина.

Космический корабль с планеты Шерра встречает главного героя, Мишу Стерженькова, его выбирают для научного эксперимента.

Он будет смотреть на родную планету глазами шерристянина, потом эта информация будет изъята из его мозга. Однако, эксперимент не ладится. Шерристянин, управляющий телом Миши, не может овладеть собой. Неведомая сила изнутри заставляет его, используя способности жителя планеты лиловой звезды Па-Теюк, творить разные дела по преобразованию действительности в лучшую сторону, чего делать нельзя. То старушку заставит через мостовую перелететь, то внушит своей девушке, виолончелистке, вдохновение, или превращает хулиганов в статуи, наказывает по-булгаковски продавца, отпускавшего дефицитный товар «своим», превращает соседей в любителей здорового образа жизни, дарит разум своей собаке и многое другое.

Эксперимент приходится прервать. Инопланетяне недоумевают, почему сознание землянина оказалось сильнее сознания шерристянина, откуда у землян такое искусство самоконтроля. Мише Стерженькову, который искренне сожалеет о том, что не оправдал надежд далёкой цивилизации, пытаются стереть память, но это удаётся в очень маленькой степени, настолько ничтожной, что он пересказал свою историю автору повести почти без пробелов. Реальность, тем не менее, инопланетяне восстановили, за исключением починенной кухонной машины, про которую они забыли.

Другой важный аспект повести, как мне видится – землянин принуждает шерристянина к добрым делам: таково советское представление о сущности человека, которую не подавить, отличное от представления, доминирующего на Западе, предполагающего, что инстинкты – источники неконтролируемых желаний.

Это, как мне видится, идеи повести, актуальные ныне не менее, чем тогда. По крайней мере, меня мало что угнетало в жизни так, как зависимость от курения, которую в настоящее время мне удалось обуздать.

Однако, мне нынешнему гораздо более интересно в повести другое. Это отпечаток не нашей эпохи, иной цивилизации. Кто-то может сомневаться в том, что прошлое может изучаться по книгам или фильмам. Да, люди могут искажать действительность в художественных произведениях – делать её лучше, или хуже, об этом необходимо помнить, но для меня очевидно, что определённый отпечаток реальности минувших времён произведения искусства несут.

Итак, что это был за мир, на который мне теперь приходится смотреть глазами шерристянина? Ведь нас теперь окружает совсем иная цивилизация. Владимир Малов не рисовал идеальный мир. Здесь есть алкоголики, безбилетники, хулиганы, торговцы из-под полы, бюрократы, интриганки, пишущие анонимки на соседей, люди, ленящиеся заниматься физкультурой. Здесь знали, что такое дефицит. Но, читая Владимира Малова, мы не наблюдаем истерики антисоветского или постсоветского человека, не хозяина самому себе, который мыслит себя как жертва общества, которой ничего не дано в нём изменить. Дефицит или хулиганство – всё это должно быть преобразовано сознательными усилиями хозяев этой страны, хозяев самим себе. Следует заметить, что если дефицита мы теперь не наблюдаем, а такой персонаж, как старушка с анонимками, мало понятен ныне, то бюрократы стали намного страшнее, чем тогда; с алкоголизмом, здоровым образом жизни, молодёжной преступностью и безбилетными в транспорте проблемы никуда не исчезали, и, вероятнее всего, даже усилились (статистики такой не изучал для последних лет), не говоря о том, что добавилось множество новых, более фундаментальных проблем.

Как марксисту, мне бросается в глаза, нейтральное, интересное с точки зрения исследователя современности – герои Москвы из повести 1973 года – в основном, интеллигенция. Фигуры рабочих возникают в повести случайно и призрачно, словно картонные. Даже относительно живой дворник – будто декорация, тень, анахронизм, в мире учёных, музыкантов, писателей, экскурсоводов. Нечто, что превратится в будущем в постиндустриальный мир офисного планктона, но в советское время это ещё действительно настоящая интеллигенция. При том, что выражено советское отношение к труду.

Есть вещи, которые кажутся ныне фантастикой, но непонятно, какой смысл имелся автору приукрашивать действительность в этих очень специфических аспектах, поэтому я склоняюсь к тому, что автор описал реальность.  В повести автор делает с главным героем повести на колесе обозрения много кругов подряд, потом становятся снова в очередь то к колесу, то к тиру, то к молоту, чтобы мерить силы. Вы знаете, катался я недавно 2 круга на колесе обозрения, ощутимо это для кармана. Конечно, 2 круга – пустяк, но столько, сколько они, кататься было бы чистым безумием в наше время. И также в конце повести, автор вновь с главным героем – описываются странные физкультурные мероприятия на стадионе. Там играют в лякросс с воротами треугольной формы. Я вначале подумал, что писатель изобразил планету Шерру, решил эффектный приём литературный провернуть, подменить реальности, как в фантастике у Роберта Шекли, потом выяснил в интернете, что существует такая игра и такие ворота. Или такая фраза:

«Потом высоко над нашими головами пронизало воздух копьё, посланное сильной рукой невидимого метателя. В открытом бассейне с искусственным льдом в проруби купалось много студентов».

Бассейн с искусственным льдом на стадионе, в котором купается много студентов? Правда так физкультурные техникумы оснащались? Сейчас есть в Москве что-нибудь подобное, причём для простого народа? Может быть, мне из российской глубинки просто не понятно, кажется фантастикой?

Смутно представляю я себе и советские кухонные машины.

Есть в повести и такое, с чем я не могу согласиться. Например, взгляд на моду, доминировавший в советское время. Да и в целом тон, мне кажется, слишком детский. Если целевая аудитория – подростки, учащиеся техникумов и училищ, люди в этом возрасте предпочли бы получать информацию по взрослым стандартам.

Повесть заканчивается описанием вещественных доказательств, которые предоставил Миша Стерженьков автору повести. Это фото того места, где приземлялся космический корабль, размером с обеденный стол, там примята трава. Это фото гипсовой девушки с веслом, в которую он превращал хулиганов. И, наконец, записка от родителей, которые благодарят Мишу за починенную кухонную машину. Читатель понимает, что никакие это не доказательства, а я искренне сочувствую главному герою. Тем более, что именно так, призрачно, воспринимаются в наши дни свидетельства Владимира Малова про стадион техникума с бассейнами с искусственным льдом и неограниченное количество кругов на колесе обзора.

Автор Дмитрий Тюлин 70 Articles
НКК "Юг"

Оставьте первый комментарий

Оставить комментарий